Сью К. - 17 лет вне игры

Прежде чем начать, хочу поздравить всех присутствующих с еще одним днем. Боже мой, прямо сейчас на связи 50 чудесных случаев. Я благословлена тем, что могу рассказать о своей жизни и поделиться ею со всеми присутствующими здесь сегодня, а также с людьми, которые услышат мою запись, с будущими поколениями. Я надеюсь, что это поможет им вести лучшую жизнь. В общем, привет, я Сью К., благодарная выздоравливающая компульсивная игроманка, сегодня 17 лет и три дня моего воздержания. Я так благодарна, что нахожусь здесь.

Мне хотелось бы поблагодарить Дэна за то, что пригласил меня выступить и рассказать не столько свою историю, — я не люблю называть это историей — а рассказать о моей жизни в тисках этой коварной, непостижимой, прогрессирующей болезни и о том, как все изменилось, когда я пришла в Сообщество Анонимных игроков. Я искренне верю, что у Бога был план относительно меня и еще кое-кого, о ком я расскажу позже, и этот план привел меня в Сообщество Анонимных игроков. В Комбо-книге говорится, что важно знать, почему мы играли в азартные игры. Мне не хотелось знать, почему я играю в азартные игры. Меня больше интересует, как я стала таким безумным, больным человеком. Как я стала матерью, бабушкой, тетей, способной обокрасть своего сына, свою маленькую племянницу, которую потом обвинили в том, что у нее со счета пропали деньги. И ее, такую маленькую, наказали за то, что сделала я. Я крала у многих других. Это была я, компульсивная игроманка. Мне никогда не узнать, когда именно я стала игроманкой, но я знаю, кто я сейчас. В 80-х я совершила кражу на работе, на которой работала уже девять лет — и ничего не произошло. Меня не арестовали, но я участвовала в распределении прибыли, и эту возможность у меня отобрали. Так что я потеряла право на свою долю прибыли, но меня ни разу не арестовывали. Затем в 90-х я стала воровать на другой работе.

Это было очень плохо. Я присваивала денежные переводы. Присваивала денежные переводы, которые получала. Я работала в страховой компании, где занималась расчетами с дебиторами. Я стала стирать имя получателя на денежных переводах и вписывать свое. Вся почта шла ко мне. Я проделывала это в течение шести месяцев, пока к нам не заявился аудитор, и все не пошло прахом. Начальник вызвал меня к себе в офис и велел собирать свои вещи. «Ни с кем не разговаривай, мы просто уйдем». Боже мой, я ни в чем не признавалась и ничего не отрицала. Улики были налицо. Это было очень унизительно. Коллеги смотрели, как я складываю свои вещи в сумку, а затем начальник вывел меня из здания. Это было ужасно. Когда я приехала домой, я была совершенно раздавлена. Дома никого не было, дочь в школе. И тут раздался звонок в дверь, я открыла, а на пороге стояли двое полицейских, которые пришли арестовать меня. Вся дрожа, я спросила их: «Можно мне завтра явиться с повинной? Я должна найти, куда пристроить дочь, потому что она в школе, а я не знаю, вернусь ли я домой». Они сказали: «Хорошо, но если завтра вы не явитесь с повинной, будет выписан ордер на ваш арест». Я ответила: «Хорошо, я обещаю». Они были высокого роста, мне они вообще показались трехметровыми, в начищенных до блеска черных ботинках. Я поверить не могла, что они согласились, чтобы я явилась с повинной. В общем, на следующий день я все-таки явилась с повинной и обратился к тем самым полицейским, которые приходили ко мне накануне. На меня надели наручники и отвезли в камеру предварительного заключения в «Раундхаусе» — большом здании, куда в Филадельфии доставляют преступников. Я попросила, чтобы они надели на меня наручники спереди, а не сзади из-за моего артрита, больных нервов и других заболеваний. Они посмотрели на меня и сказали: «Ладно». Я сказала себе: «Ну вот, еще кое-что, еще одно благословение — они соглашаются выполнить то, о чем я прошу». В общем, они надели на меня наручники спереди и посадили в камеру предварительного заключения. Ко мне подошел охранник с бутылкой сока и, кажется, с бутербродом с сыром. Он сказал: «Ты пробудешь здесь какое-то время, может быть, несколько часов». А я ответила: «Знаешь что? Забери свой бутерброд c cоком и отдай их мышке, крысе, или еще кому-нибудь. Просто сгинь с моих глаз». Просто я была растеряна и напугана. И он ушел, ничего не говоря. В общем, я много-много часов просидела в камере. Там было очень много людей, ожидавших возможности предстать перед судьей. Я была старше всех. В основном там сидела молодежь, но теперь и я, мать и бабушка, ждала своей очереди предстать перед судьей. Я терпеть не могу неизвестность и никогда раньше не попадала в подобную ситуацию.

Я не знала, что меня ждет. А я просто ненавижу неизвестность. Я не знала, что со мной случится. Спустя несколько часов меня привели в зал суда, и судья отпустил меня под личное обязательство. Он спросил, не хочу ли я отказаться от жюри присяжных. И я сказала: «Да, я не хочу суда присяжных или как там это называется. Я просто хочу, чтобы это закончилось». Как человеку с компульсивным расстройством мне хотелось, чтоб все было улажено еще вчера. Судья дал мне день, чтобы вернуться в суд для вынесения приговора. Я вышла из зала суда и отправилась домой. А затем мне нужно было найти себе государственного защитника. Когда я вернулась в суд, меня всю трясло. Я вся дрожала. У меня поджилки тряслись, потому что я не знала, что со мной будет дальше. И вот, изучив мое дело, они ничего не обнаружили до нынешнего инцидента, потому что в компьютере не было данных о краже денег и прочих делах, которые я творила в 80-е годы на той работе, где я пробыла девять лет. Меня ведь тогда не арестовали, так что ничего не было. Просто босс той компании решил лишить меня доли прибыли. Так что судья видел только один-единственный инцидент. Поэтому вместо 10 лет тюрьмы он решил дать мне 10 лет условно с возмещением ущерба. Боже мой, 10 лет — это же так долго.

Но я испытала огромное облегчение от того, что мне не пришлось провести ни одного дня в тюрьме. Я бы там вообще не смогла выжить. Поэтому каждый месяц я исправно ходила отчитываться перед инспектором по надзору за условно осужденными. Я выплатила всю сумму, которую мне требовалось заплатить. И я присматривала за своими маленькими внуками. Я брала их с собой. Мы ехали на скоростном поезде по линии L в Филадельфии, и они были счастливы, потому что маленькие дети любят ездить на поезде. К тому же они были слишком малы, чтобы понимать, что происходит. Но мне нужно было ездить на встречи с инспектором по надзору. И инспектор была совершенно замечательной. У нее на полу всегда были разложены раскраски, пазлы и книги, чтобы дети могли поиграть или заняться чем-то, пока я с ней разговаривала. Как бабушка я чувствовала себя ужасно из-за того, что ставила их в такое положение, но они были слишком маленькими. Я была так счастлива, когда прошло несколько лет, я возместила ущерб, и инспектор обратилась в суд с просьбой сократить срок моего условного осуждения. Мне сократили его на пару лет, и я почувствовала огромное облегчение. Я стала нетрудоспособной в 1992 году, в возрасте 45 лет, и мне потребовалось четыре года, чтобы получить инвалидность. Судья присвоил мне инвалидность, но потребовалось четыре года, чтобы получить деньги. После многих часов, проведенных в зале суда с судьей, и объяснения моей ситуации, адвокат из отдела инвалидности даже карандаш выронил от удивления, когда судья присвоил мне инвалидность по всем моим заболеваниям. И пока мы ждали эти четыре года, мы с детьми ходили пешком за несколько кварталов в Армию спасения, за что я им до того благодарна, что теперь при любой возможности делаю им пожертвования. Они каждый месяц оплачивали мои счета за электричество и давали нам коробки с едой, которые мои маленькие сын и дочь несли домой, чтобы было что поесть. Эта болезнь, эта игровая зависимость убьет меня, но я этого не допущу. Все, чего мне хотелось, — это выжить среди хаоса. В общем, я брала любые деньги, которые могла раздобыть, а затем, будучи бездомной, холодной темной ночью 4 января 2008 года пришла в Сообщество Анонимных игроков.

Я бы никогда не нашла Анонимных игроков. Я знала об Анонимных алкоголиках, знала об Анонимных наркоманах, но ничего не знала об Анонимных игроках. В 2008 году я долго была бездомной, это было очень страшно, когда ты женщина, мать и бабушка. И я пришла на свое первое собрание в Филадельфии, в больницу «Назарет». Я вошла и спросила, где находится Сообщество Анонимных игроков. Мне сказали. Нужно было пройти по коридору, затем повернуть направо и пройти по другому коридору, а затем подняться по небольшому пандусу, повернуть налево и пройти еще немного. Хотелось ли мне это делать? Нет, потому что я устала, в голове был сумбур. И я должна была сказать это раньше, я немного забегаю вперед, но перед тем, как попасть в больницу, я много времени провела в библиотеке. Она часто была открыта по вечерам. Она работала днем, но очень часто оставалась открытой и по вечерам. В этой библиотеке я провела много времени и очень сдружилась с библиотекаршей. Большинство людей здесь знают об этой библиотекарше. Она спасла мне жизнь. Когда она услышала обо мне, о том, что происходит и что я бездомная, она села за компьютер и нашла мне адрес Сообщества Анонимных игроков. Я была очень грязной и пыталась привести себя в порядок в туалете. Я испытывала стыд и унижение из-за этой коварной, сбивающей с толку болезни, которая привела меня в такое пугающее и темное место. И когда я добралась до комнаты, в которой проходило собрание, и открыла дверь, то там были одни мужчины. И я спросила: «Извините, не подскажете, где находится Сообщество Анонимных игроков?» Мне ответили: «Добро пожаловать, вы здесь». Я иудейка, хоть и не ортодоксальная, но я бывала в синагогах, где мужчины сидят либо в одной части помещения, либо ближе к центру, а женщины — выше в отдельном секторе.

В общем, я спросила: «Не подскажете, где собираются женщины?» Мне ответили: «Вы на месте, все здесь». Я сказала: «Но здесь нет женщин. Это и вправду Сообщество Анонимных игроков?» — «Да, добро пожаловать». Меня усадили, я стала плакать и не могла остановиться, а они были очень радушны. Я видела их дружеские объятья, как они шутят, смеются и все такое. И я подумала: «Надо же, это в самом деле очень счастливые люди». Потом мне зачитали 20 вопросов. Я утвердительно ответила на 18 из 20. Они радушно приняли меня. После собрания меня пригласили в кафе выпить с ними кофе. И потом я сказала: «Высадите меня здесь на углу, мне здесь удобно», — «Ты уверена?» —«Да, все в порядке». Я вернулась, и, конечно же, библиотека была закрыта, было уже поздно. Поэтому я часто проводила время в банке. То есть банк был закрыт, но дверь, которая вела к банкомату, была открыта. Возле банкомата очень тепло, и вот там я часто проводила время. Так что это было еще одно место, где я оставалась. В тот первый вечер, когда я пришла на собрание, у меня была маленькая тележка и сумка, в которой лежали кое-какие вещи, а все остальное было утеряно. Я осталась без дома, в котором прожила 11 лет, мои дети отреклись от меня. У меня ничего не было, совсем ничего. И я думала, что так и умру на улице. Я была без дома и без надежды, я боролась, страдала и хотела покончить с собой. Мне казалось, что лучше умереть, моим детям будет лучше без меня. Я говорю о страхе и хаосе, никогда в жизни мне не было так страшно. Там было так темно и холодно, никого не было рядом. Когда я пришла в эту Программу, я была надломленной старухой в возрасте 61 года. Как подумаю об этом, мне до сих пор становится не по себе. Я разговорилась с библиотекаршей и очень с ней подружилась, она выслушала меня. Никто не хотел меня слушать и не понимал, что со мной. Мне нужно было пройти всего пару кварталов до больницы «Назарет», потому что библиотека и то место, где я остановилась, находились в нескольких кварталах отсюда, что было большой удачей. Мне не нравится слово «повезло». На собраниях я всегда говорю: если вы не изливаете душу, как можно получить помощь от пострадавших? Слушать — это хорошо, но важно говорить о том, что происходит. Я хотела, чтобы меня услышали и помогли. И я не смогу получить помощь от пострадавших, если буду сидеть на собрании и не говорить, что происходит. И именно поэтому я бешусь, когда люди не изливают душу, потому что здесь безопасное место, и именно здесь можно получить помощь от пострадавших. И я стараюсь повторять это снова и снова.

Слушать — это очень здорово. Вначале хорошо просто слушать. Но мне нужно знать, что происходит, и людям нужно знать, что происходит со мной. И я сказала: «Пожалуйста, помогите мне и выслушайте. Мне нужна комната. Я не знаю, как долго еще я смогу оставаться на улице, если только меня не убьют и не изнасилуют. Я не знаю. Но, пожалуйста, помогите мне». И каким-то чудом на собрание пришла женщина, с которой мы дружим до сих пор. У нее была сестра, работавшая медсестрой, и она попросила эту сестру дать мне комнату. У этой сестры никогда не было соседки по комнате или кого-то в таком роде, и ей не очень хотелось, чтобы в ее дом пришла незнакомка. Но я могу сказать, что она приняла меня, я прожила там два года, и это были лучшие два года в моей жизни. И когда я уже покидала ту комнату, она плакала, и я тоже плакала, она была так счастлива, что я была с ней. Мы вместе ходили завтракать и много чего еще делали вместе. По воскресеньям мы втроем всегда ходили на завтрак и чудесно проводили время. Бог милостив. И если бы я не открыла рот и не сказала: «Мне нужна комната», то одному Ему известно, что бы со мной было. И поэтому я очень благодарна. Я подала заявку на жилье для пожилых людей и мне пришлось ждать два года, пока я туда попала. В следующем месяце исполнится уже 15 лет, как я снова живу в своем собственном доме. Дом, в котором я прожила 11 лет, я потеряла. Однажды, много лет назад, моя дочь пришла домой и спросила: «Мама, а где наша гостиная?» Гостиной больше не было. Я продала ее, чтобы получить деньги на азартные игры. У нас не было гостиной. Мебель, DVD-плеер — все ушло на азартные игры. Я заложила драгоценности, свое обручальное кольцо, все. Эта игровая зависимость уводит тебя в такие места, куда совсем не хочется. Она невероятно сильна, и ежедневно я борюсь с ней каждую секунду, каждую минуту, каждый час, потому что она не хочет, чтобы я чувствовала себя хорошо, не хочет, чтобы я была счастлива. Трудно поверить, но я уже 15 лет живу в своей квартире. В 2010 году я подала заявку на получение квартиры. И Бог присматривал за мной: первый человек, которому позвонил управляющий недвижимостью, не ответил, второй претендент не смог расторгнуть свой текущий договор аренды, а третьей, кому он позвонил, была я. И он сказал: «Если тебе нужна квартира, то она твоя». И вот я вместе с подругой, сестра которой предоставляла мне комнату, поехала смотреть эту квартиру. А на следующий день управляющий недвижимостью позвонил мне и сказал: «У нас проблема».

С этой игровой зависимостью никогда не знаешь, когда что-то всплывет, сколько бы лет ни прошло. Так и получилось. Внезапно он сказал: «Вам нужно подойти сюда». И вот моя подруга привезла меня в офис, и я спросила: «Что случилось?» Управляющий ответил: «Видите ли, это жилье для пожилых людей, и мы должны быть уверены, что здесь все безопасно. Поэтому я должен сообщить вам, что я провел проверку и кое-что выяснилось». Выяснилось, что я была осуждена на 10 лет за то, что я делала на работе. Мне было трудно это сказать. Когда я пришла сюда, мне трудно было сказать, что я компульсивный игрок. И тут он говорит: «Я все здесь вижу. Есть ли что-то еще? Расскажите мне это сейчас, будьте честны. Если есть что-то еще, вам стоит рассказать мне, что вы сделали. Потому что, если я найду что-то еще, вы не сможете получить квартиру». Я сказала: «Боже милостивый, насколько я знаю, нет ничего, совсем ничего». Он сказал: «Ладно». Я получила ключи, и в следующем месяце исполнится 15 лет, как я здесь. Ох, это было страшно. Опять хаос. В общем, я получила квартиру. А в 2010 году у меня обнаружили рак. Неходжкинскую лимфому. Так что мне пришлось одновременно оформлять все документы на квартиру и проходить все необходимые процедуры. Хаоса и драмы стало еще больше. Станет ли когда-нибудь лучше? Сегодня у меня уже есть душевное спокойствие.

Моя жизнь — это один день за один раз. Я ведь даже не думала о том, чтобы жить один день за один раз. Я компульсивный игрок и хочу, чтобы все делалось за один день. У меня есть дела на завтра, на следующую неделю… Но нет. Один день за один раз, и у меня это получается. Один день за один раз. И я знаю, почему я делала то, что делала, когда была в тисках зависимости. Я больна. Моя семья говорит, что у меня нет никакой болезни, просто я была плохой. Я не в силах изменить их мнение. Я точно знаю, что у меня сбой в мозгах, иначе я бы не делала того, что делала. Так что у меня болезнь, которую нужно остановить. Вылечить ее невозможно. Поэтому я и хожу на собрания, принимаю лекарства и работаю по Программе Сообщества Анонимных игроков. Сообщество Анонимных игроков стоит у меня на первом месте. Оно спасло мне жизнь. Почему бы мне не поставить его на первое место? Если я поставлю Сообщество на первое место и в точности буду следовать его правилам именно так, как это было задумано, то у меня будет лучшая жизнь, а не боль и мучения. Сообщество никогда не подведет меня. Я могу его подвести, но оно меня —никогда. В этой Программе у меня самые заботливые и любящие люди, у которых та же болезнь, что и у меня. Это Программа, в которой главное слово — «Мы». Так что у меня очень много братьев и сестер, которые всегда рядом со мной, и я всегда буду рядом с ними. Мне очень радостно, когда я вижу молодых людей, потому что они — это следующее поколение, которое поможет тем, кому еще предстоит прийти, кто страдает, борется, теряет надежду, кто не имеет дома и желает свести счеты с жизнью. Их ведь так много. Так много людей, не имеющих понятия о Программе, и я надеюсь, что они найдут кого-то, кто сообщит им, как прийти в Сообщество Анонимных игроков. У меня теперь есть свобода. В этой жизни я могу делать все, что хочу. Все, кроме азартных игр. Я думаю, что это очень хорошо. Это очень хорошо. Теперь я обрела душевное спокойствие, которого у меня никогда не было. У меня очень много причин быть благодарной. Ко мне вернулись мои дети. У меня пять внуков. У меня есть жизнь. Идеальна ли она? Нет. Хотела бы я иметь возможность выходить на улицу самостоятельно? Я не могу. У меня ходунки, я уже не способна держать равновесие. Скоро мне исполнится 78. Но жизнь прекрасна, потому что я не играю в азартные игры. Я уже не во власти хаоса, страха и беспомощности. Поэтому я так благодарна, что ко мне вернулась вся моя семья. И у меня теперь столько братьев и сестер, такая большая семья. У меня забирают белье и доставляют его из прачечной. Я покупаю продукты через интернет. Дети купили мне ноутбук, чтобы я могла посещать собрания.

У всех у них есть Комбо-книга. Когда они звонят мне и спрашивают: «Бабушка, ты где — на собрании?», я отвечаю: «Я как раз готовлюсь идти» — «Ладно, я тебе перезвоню. Удачного собрания». Надо же! А вчера — я просто должна этим поделиться, это ведь семья, которая отреклась от меня — вчера моя дочь — и я делюсь всем со своими братьями и сестрами, потому что я чувствую себя в безопасности и чувствую, что хоть где-то я своя. Поэтому я должна поделиться тем, что произошло вчера, когда я праздновала свои 17 лет воздержания. Эта Программа просто невероятна. Вчера моя дочь написала мне: «Благодарность важна, и ты должна гордиться собой, посвящая свое время тому, чтобы стать лучшей версией себя, помогая людям, направляя их, чтобы они могли стать лучшими для себя и своих семей. Поздравляю с 17-летием. Продолжай делать то, что ты делаешь. С любовью, Ребекка». А вот еще: «Я Ронда. Если ты знаешь Ронду». Моя сестра Ронда вчера прислала мне цветы в честь мое 17-летия. Кто так делает? Только люди в Сообществе. За пределами Сообщества меня никто не понимает, но здесь меня понимают все. Я прошу прощения за свои эмоции, но это моя жизнь, и я делюсь ею с вами, потому что люблю вас всех. Если кто-то здесь не уверен, что это подходящее для него место, я говорю, что оно подходит вам на сто процентов. Это место спасет вам жизнь, вернет вам вашу семью. Здесь не гарантируется сохранение браков, но многие браки были спасены здесь. Люди разводились и снова женились в Сообществе. И вот я пришла, и мне сказали, что я должна слепо верить, что эта Программа сработает для меня. Мне сказали ждать чуда — и оно произошло. Я живое доказательство того, что это чудесная программа. Нет никаких сомнений. У меня есть выбор: играть в азартные игры с риском усиливающейся деградации, умножения хаоса, боли и страданий, с перспективой тюрьмы, безумия или смерти, — или не играть в азартные игры и начать вести лучшую жизнь.

Спасибо вам всем за то, что были здесь ради меня и позволили мне поделиться с вами своей жизнью. Я продолжу приходить сюда, и лучшее еще впереди. Спасибо.