Бобби Б. - 08.09.1999

Бобби Би, зависимый компульсивный игрок дата мое последней ставки 08.09.1999.

Я искренне признателен за сегодняшнее благословение, за возможность быть здесь. Спасибо вам всем. Да, вот что я хотел сказать: Господи, после такого замечательного представления у меня ещё больше закружилась голова. Вчера она просто распухла, я был немного смущён, знаете ли. Я думал о своих двадцати трёх годах в программе и сам не мог поверить. Неужели это правда? Время просто летит, когда ты радуешься и получаешь удовольствие от вечера. Я и сам не ожидал, что пройдёт столько времени. Не знал, понятия не имел об этом. Мне казалось, что, входя в эту комнату, я поступаю верно. Стив прав: в тот день было моё первое собрание. Вообще-то, я пошёл на второе собрание, потому что первое было в Хендерсоне, на Army Street. В тот день, когда я пришёл в клуб «Тише едешь, дальше будешь», у них собрания не было. Там меня направили на Army Street, то собрание и стало первым. Да, прямо там, на Army Street... Следующее было в клубе «Тише едешь, дальше будешь». Именно там, в клубе, на следующий день я познакомился со Стивом. Прошу прощения? Да, мне говорили, что, возможно, стоит поставить здесь переносной микрофон, чтобы людей с тихим голосом можно было расслышать сзади. Что ж, придётся подождать, пока пандемия не закончится. Тогда у нас в кубышке будет больше денег. Может быть, я попрошу клуб помочь нам с этим. Мы пригласим одного из моих музыкантов, чтобы он привёз микрофон и подключил его. Но они не хотят брать деньги, и я пока не могу с этим связываться.

Так вот, я познакомился со Стивом в клубе «Тише едешь, дальше будешь». Но прежде чем перейти к Стиву и остальной части программы АИ, я расскажу вам о своём детстве, минут шесть-восемь. Вам слышно меня там, сзади? Хорошо. Я родился в округе Камберленд, штат Северная Каролина. Ничего об этом не знаю. Вырос в Сиракузах, штат Нью-Йорк. Ютика, Рим, Сиракузы, Рочестер, Нью-Йорк — это всё, что я знаю. О Северной Каролине я не знаю ничего. Но я помню, что моя бабушка... Она получила сорок акров земли и мула. Думаю, это была государственная программа в то время – через «Прокламацию об освобождении рабов». Она не смогла всё это сохранить, потому что ничего не знала о налогах. Она не разбиралась тогда в подобных вопросах. Это история, которую мне рассказали – только то, что она всё потеряла. Вот так я добрался до Нью-Йорка с моей матерью: беженцы с юга на север. Всё, что я знаю, идёт уже из Нью-Йорка. Мои первые воспоминания тоже оттуда. Но я помню, как был на хлопковом поле, собирал хлопок. Это почти все воспоминания, которые у меня остались от Юга. Зато я помню Ютику: как мы ходили собирать бобы, картошку, яблоки, лук, апельсины... Выполняли всякую работу на ферме.

Нам приходилось работать на ферме. Моя мама была... Я не знал своего отца. Единственное приятное воспоминание, которое у меня было о нём... Я даже не представляю, как он выглядел. Скажем так: я совсем не знал его. У меня было несколько отцов, то есть, отчимов на протяжении всей жизни – за те четырнадцать лет, что я жил с мамой. Похоже, у неё не сложились отношения ни с одним из них. Такие дела. Нам приходилось работать... Она много работала, пытаясь прокормить нас, позаботиться о нас. Одно время в нашем доме жили восемь или девять человек. У нас было три спальни. Мы жили в квартире с тремя спальнями. Одна была мамина, вторую занимали девочки, а третья досталась нам, мальчикам. У нас были двухъярусные кровати. Мы спали так: двое снизу, каждый со своей стороны, и двое наверху. Так у нас было устроено. По выходным мы все работали в поле, собирали бобы, чтобы помочь маме платить за квартиру и покупать еду. А в будние дни мы ходили в школу. Помню, в школьной столовой мне было трудно выбрать что-то на обед за 25 центов. Всего лишь 25 центов! Трудно бывало что-то выбрать. Приходилось работать только на это, срывать бесконечные кусты фасоли. Остальные деньги мы расходовали на все прочие нужды. Бедность? Да. Неблагополучие? Конечно. Я прошёл через всё это. Моя младшая сестра была единственной в семье, кто окончил школу. Из всей моей семьи только она одна окончила школу. Всю дорогу мы подталкивали её: «Давай, девочка, ты можешь это сделать – стать первой в нашей семье, кто окончит школу». У неё получилось. Она была единственной. Никто другой не смог. Я бросил учёбу в восьмом классе, а потом сдавал экзамены, чтобы получить школьный аттестат. Полтора года учился в местном общественном колледже. Возвращаясь к тому времени, могу сказать: это был действительно поворотный момент в моей жизни. Мы так гордились моей сестрой, когда она получила аттестат о среднем образовании. Она была готова заняться чем-то достойным. Стала медсестрой, устроилась на работу и всё такое. А потом она подсела на наркотики, начала принимать наркотики...

Господи! У неё было четверо детей, она дважды выходила замуж. Очень рано умерла. Думаю, что каким-то образом это было связано с наркотиками. Всех подробностей я не знаю. Это случилось лет пять назад. Собственно говоря, это подводит нас к цифрам. Только за последние девять месяцев в моей семье скончались четыре человека. Два племянника, племянница и мой старший брат. У него была причина уйти из жизни, а двое моих племянников умерли из-за наркотиков. Из-за наркотиков! Один из них боролся с падающим зеркалом. Проиграл, но смог добраться до кровати. Дополз до своей постели, там и умер. Просто истёк кровью. Его нашли дети. Господи... А потом его сын, его собственный сын умер от того же – от наркотиков. Это случилось всего лишь два месяца назад. Совсем недавно. Может быть, восемь или девять недель назад. Пацану было всего пятнадцать. Наркотики... Он был самым близким мне человеком. Последние пятнадцать или восемнадцать лет я каждый год приезжал к нему, и мы проводили пару дней вместе. Я забирал его и вёз в Огайо, чтобы навестить моих друзей. Мы ездили в Вашингтон, чтобы повидаться с моим сыном. Вместе ночевали в отелях, чтобы проводить как можно больше времени вдвоём. Я пытался работать с ним. Знаете, я был для него чем-то вроде отца, хорошего отца. Я могу говорить так, потому что никто, кроме меня, не относился к нему по-доброму. Началась пандемия, поэтому я не мог общаться с ним последние три года. Я ездил к нему в 2019-м, мы провели вместе три дня. Это было здорово. У меня тогда было полно времени. Я был на мини-пенсии, на полупенсии – у меня было четыре-пять свободных месяцев. Хорошее время. Знаете, эта программа даёт мне возможность быть благословением для кого-то в моей семье и помогать им, насколько это возможно.

Другой мой внук. Ему сейчас 31 год, он женат, у него трое детей. Он позвонил мне во вторник. Господи, думаю, что не слышал его до этого семь или восемь лет. Первое, о чём он сказал: ему нужны деньги. «Дедушка, мне нужно двести пятьдесят долларов». Ничего себе! Он не звонил и не общался со мной семь или восемь лет. А теперь позвонил и сразу же заговорил о деньгах. Посмотрим... Думаю, я видел его лично в последний раз в 2013 или в 2014 году, хотя он говорит, что это было в 2015-м. Все эти годы мы общались, но очень редко. В любом случае я не мог ему отказать. Он никогда ни о чём меня не просил, поэтому я не мог просто сказать «нет». Конечно, я его выручил. С тех пор он звонил мне уже раза три. Каждый день, каждый вечер. Мы общаемся, и это очень хорошо. Эта программа дала мне видение и возможность помогать, наблюдать и быть рядом с ними… Господи, я всё говорю о своей семье. А как насчёт меня самого? Позвольте мне вернуться в то время, когда мне было четырнадцать лет и я ушёл из дома. На самом деле, я ушёл вот почему. На нашей улице жила одна девочка, мы вместе ходили в школу. Ей было тринадцать, а мне почти четырнадцать. Может быть, оставалось полтора-два месяца до моего четырнадцатого дня рождения. Мы просто ходили вместе, держались за руки, время от времени целовались. Её маме это не нравилось. Она пришла пожаловаться моей маме, и мама решила выпороть меня за такое поведение.

Можете представить себе? Она не уважала шлёпанье рукой и пользовалась шнуром от удлинителя. Господи, как это больно! В тот раз я сказал: «Мама, это был последний раз, когда ты отхлестала меня за то, что я начинаю открывать своё мужское начало». Вот и всё, я ушёл из дома. На прощанье она сказала мне две вещи: «Найди работу, где ты всегда сможешь поесть. И относись к людям так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе». Это были два правила, которые она дала мне на выход. С радостью признаю: я усвоил оба этих правила и пользуюсь ими в жизни. Я встретил мать своих детей не сразу. Может быть, через пару месяцев после того, как ушёл из дома. Да, думаю, это случилось месяца через два после этого. Именно в то время я встретил мать своих детей. Ей тогда было четырнадцать лет, и мне как раз исполнилось четырнадцать. Для меня не существовало других девушек, у неё тоже никого другого не было. В восемнадцать лет мы поженились. В девятнадцать у нас родился первый ребёнок, за ним ещё четверо. А потом врач сказал: «Дети появляются у вас слишком часто. Вам нужно остановиться». Такие дела. Конец истории. У нас пятеро детей, все они живы-здоровы. Приятно это знать.

Ладно, не все они здоровы. Думаю, что я здоровее их всех вместе взятых, но они стараются. Нашему младшему в июле исполнилось пятьдесят два, а старшему – тоже в июле – пятьдесят восемь. Они подарили нам двадцать два внука. Да, двадцать два внука. У этих двадцати двух есть своих восемь. Да, у меня их много. Я чувствую себя действительно благословлённым, богатым. Это самое большое богатство на свете. Главное, чтобы они держались подальше от наркотиков и прочей дряни. Я очень рад, что они у меня есть. Это такое благословение. Раньше меня вело не туда. Я понятия не имел, что однажды стану источником вдохновения для остальных членов моей семьи. Правда, не знал. Но я рад, что пришёл в АИ и встретил таких людей, как тот парень с залысинами. Знаете, он вдохновил меня на том первом собрании. Он делился своими проблемами, ситуацией в семье, один воспитывал двух дочерей-подростков. У меня пятеро детей, как вы знаете. Эти проблемы мне очень понятны. Был период в жизни, когда я оказался потерян для них. Пять лет они не знали, где я. Это было тяжко, я не мог справиться с ситуацией и чувствовал себя очень подавленным. А потом мне выпало удовольствие познакомиться с ним, присматривать за ним, забирать его с работы и всё такое. У него две прекрасные дочери, просто замечательные. Мои комплименты, Стив, ты отлично поработал, отлично справился. Есть ещё один человек, ещё одно воспоминание с того первого собрания. Они подвезли меня домой, и я это помню. Да, подвезли меня домой с собрания. Они хотели помочь с машиной, угостить меня обедом и всё такое. Это было необязательно, но я очень ценю такое отношение. Они оба до сих пор в программе. В тот день они первыми решили протянуть мне руку. Эти люди до сих пор здесь, всё продолжается.

Знаете, именно такие вещи удерживают меня здесь. Я понятия не имел, что эта программа сделает для меня. Я прихожу сюда, люди говорят, читают вместе, просто смеются, хорошо проводят время, шутят о всякой всячине. Я сказал: «Ух ты!» Тогда я чувствовал себя совсем дерьмово. Просто хотел остановиться и получить пару зарплат, вот и всё. Пару зарплат, пару чеков, чтобы вернуться, взбодриться и заработать немного денег. Ставить больше, зарабатывая больше? Нет. Придя сюда, я продолжал слышать подобные мысли, они крутились у меня в голове. Я буквально спал на ходу. Приходя после работы, я чувствовал себя вымотанным. Посещал собрания и до работы, и после. Да, я ужасно уставал, но продолжал сидеть здесь. Иногда засыпал прямо на стуле, но что-то всё-таки проникало мне в голову. Казалось, в этом нет смысла, но я упорно продолжал ходить на собрания. «Девяносто собраний за девяносто дней». В первые девяносто дней у меня было более ста сорока собраний. Я просто переходил с одного собрания на другое... И даже сейчас я обязательно посещаю несколько собраний в неделю. Пять полных собраний в неделю – это уж наверняка. Что касается остальных, я могу зайти выпить кофе, пообщаться полчаса тут и там. Словом, я посещаю много собраний. Пока я в этих комнатах, в моей голове крутятся только хорошие мысли.

Знаете, мне приходилось очень непросто, особенно в последние несколько месяцев. У меня не было времени по-настоящему погоревать о тех утратах, которые случились недавно. Не нашёл для этого времени. Я посещаю собрания, ухожу от тех мыслей, которые крутятся в голове. Вы, друзья, держите меня на безопасном расстоянии от моей собственной головы. Оставаясь наедине с собой, я начинаю сходить с ума, и я знаю об этом. Вы помогаете мне держаться, поэтому я справляюсь с разными ситуациями, которые подбрасывает мне жизнь. Вот так. Мне есть за что быть благодарным. У каждого свой способ выполнения шагов. Мой первый спонсор... Он был моим спонсором около тринадцати лет. Признаюсь, мне чего-то не хватало на том этапе. И всё-таки это было хорошо для меня. Он позволял мне выполнять шаги так, как я хотел, и не доставал меня. Главное, чтобы я не играл и регулярно посещал собрания. Он был доволен уже этим и позволял мне выполнять шаги так, как я их понимал. Но что-то было не так. Я знал, я чувствовал, что что-то не так. Помню, как однажды просто спросил Стива, не согласится ли он быть моим спонсором. Признался, что сейчас не получаю достаточно. Он ответил: «Эй, а ты говорил об этом со своим спонсором?» Я сказал «нет». Он посоветовал: «Сначала поговори об этом со своим спонсором». Но прежде чем я смог это сделать, тот скончался. Выходит, что у Стива не было выбора. Ха-ха, Стив. Я уже просил его раньше, так что у него просто не оставалось выбора. Так или иначе, мне всё ещё нужно выполнять шаги. Да, я занимаюсь ими. И не для того, чтобы сделать приятное кому-то. Я выполняю их, чтобы быть в ладу с самим собой, оставаться честным в том, что я говорю и делаю. Я не совершаю серьёзных ошибок в этой области, не пытаюсь жульничать. Но у меня по-прежнему есть проблемы с четвёртым шагом. Нет, лучше скажу иначе: у меня нет проблем с этим шагом. Просто я не знаю, что происходит с моими деньгами. В то же время, у меня нет проблем с деньгами. Такой проблемы нет. Я всё уладил.

Моральная инвентаризация? Я проработал всё это. Что касается финансовой инвентаризации... У меня нет проблем с деньгами. Никакой такой проблемы нет. Я точно не играю. Могу потратить, могу пожертвовать. Наверное, я мог бы лучше распоряжаться своими деньгами, но... Если у меня самого всё в порядке, то я не вижу никакого вреда в том, чтобы раздавать деньги, жертвовать их, делать что-то для других. Это такое приятное чувство. Хоть я и не играю в азартные игры, но есть нечто, что я ещё не усвоил окончательно. И есть три важные буквы: Н, Е и Т. Господи, я так и не научился говорить «нет». У меня не получается, и это одна из моих самых больших проблем. Стив любит спрашивать: «Что это за слово, Бобби?» Он пытается заставить меня произносить его снова и снова. Я очень ценю это. Если бы я только слушал... Не знаю, моя программа неправильная. Понимаете? Она неправильная. Что-то с ней не так, ведь у меня по-прежнему остаётся эта проблема. Не думаю, что когда-нибудь мне удастся перебороть недостатки своего характера. Некоторые из них, кажется, останутся со мной, несмотря ни на что. Тем не менее сейчас я благодарен, я признателен. Мне не нужно беспокоиться о том, что мою машину отберут за неуплату. Или о том, что у меня не будет крыши над головой. У меня всегда, до последнего дня, будет еда. Если смогу работать – прекрасно. Я работаю, потому что это помогает мне оставаться здоровым, поддерживает мой разум, не даёт впасть в спячку и не оставляет времени думать о глупостях. Я работаю, потому что мне нравится, когда хорошее дело продолжается. Мне нравится заниматься хорошим делом, а если за это ещё и платят – совсем замечательно. Когда дети что-то просят, когда им что-то нужно – это тоже здорово. Но если даже я не смогу работать завтра, думаю, что моё социальное обеспечение закончит выплату моей ипотеки. А если я умру до того, как это произойдёт, ипотека всё равно будет выплачена, так что это не важно. Теперь у меня всё хорошо, и я твёрдо знаю: я не хочу когда-либо возвращаться туда, где был. Да, однажды я стоял на мосту, смотрел на фуру, едущую по шоссе, и хотел всё это прекратить. Но я по-прежнему здесь. Думаю, Бог приготовил для меня кое-что ещё. И я рад, что Он оставил меня здесь. Теперь все мои дети благодарны за меня: «Мы рады, что ты здесь, папа». Особенно двое старших: «Папа, приведи свои дела в порядок. Мы не хотим, чтобы дети ссорились из-за того, что ты…»

Видите, они всё ещё достают меня, присматривают за мной. Это хорошо, это отлично. Я точно знаю: если бы в моей жизни не было АИ, меня бы, наверное, тоже не было. У меня хватило ума вырваться из того мира, где я жил. Наркотики меня никогда не прельщали. А ещё я, наконец, бросил курить. Ура! Это была моя худшая привычка. Курение. Табак. Однажды я сказал себе: «Курение... Тут может быть много ошибок. Я подожду, пока выйду на пенсию, чтобы попробовать, что такое марихуана. Некоторые люди получают от неё такое удовольствие. Думаю, мне тоже стоит попробовать». В 1970-х, в Калифорнии, я иногда курил травку, но всерьёз этим не увлекался. Я вижу, как это делают другие... Знаете, я думаю, что теперь получаю настоящий кайф от жизни. Ловлю кайф от самой жизни, и это прекрасно. К тому же, все вы, друзья, помогаете мне радоваться жизни. И я могу сказать только: «Боже, я в состоянии продолжать идти. Знаю, что могу». В этом рассказе я многое упустил, не упомянул. Хочу пить... Сделаем перерыв. Давайте, друзья, закидайте меня вопросами. Я могу так использовать это время, не говоря слишком много. Я очень много говорил вчера, и мне нужно было сделать перерыв. Скажу вам вот что: я продолжаю возвращаться сюда, потому что теперь вы нужны мне даже больше, чем тогда, когда я впервые пришёл в программу. Так и есть. Я закончил. Хочу лишь сказать, что я здесь, я рад быть здесь, и я буду продолжать возвращаться. Спасибо, что позволили мне рассказать всё это.