Пол Кей - "Нам нужно поговорить о Кевине"

Меня зовут Пол, я компульсивный игрок. С удовольствием проведу сегодня вечером семинар, который назвал «Нам нужно поговорить о Кевине». Я намерен прочитать то, что подготовил. Вероятно, это займёт у меня от тридцати до тридцати пяти минут. Садитесь поудобнее. Надеюсь, вам понравится то, чем я хочу поделиться. После этого, надеюсь, у нас будет время откровенно поговорить о духовном опыте. Именно в нём кроется суть того, о чём мы будем говорить сегодня вечером — или утром, в зависимости от того, где вы находитесь.

Итак, как я уже сказал, приветствую всех на семинаре под названием «Нам нужно поговорить о Кевине». Некоторые из вас могут подумать, что это довольно странное название для семинара. На самом деле это название фильма 2011 года. Наш разговор не имеет никакого отношения к фильму. Здесь речь идёт о духовном опыте, в том числе о том, который у меня был с Кевином. Чтобы лучше понять этот семинар, вам нужно сначала узнать немного обо мне. Я впервые пришёл в АИ девятнадцати- или двадцатилетним пареньком. На тот момент я играл в азартные игры более десяти лет. Всё началось в воскресный день, когда я играл в ирландскую карточную игру «двадцать пять» с отцом, мамой, сестрой и бабушкой. Бабушка всегда давала мне и моей сестре деньги на игру, так что речь шла не о проигрыше, а скорее о том, сколько я смогу выиграть. Обстановка в нашей семье выглядела так: отец был компульсивным игроком и, вероятно, алкоголиком, а мама — эволюционной шизофреничкой. Я имею в виду вот что: чем хуже становились дела с азартными играми и пьянством у моего отца, тем сильнее развивался мамин психоз. Карточные игры по воскресеньям были для меня еженедельным светлым пятном. Когда бабушка была дома, боевые действия прекращались. Мы становились счастливой семьей, пока играли все вместе. Возможно, именно тогда мне пришла в голову мысль: чем больше времени я буду проводить за игрой, тем меньше времени останется для боли.

В какой-то момент маме надоело пытаться изменить отца. Однажды январским днём ​​1985 года я вернулся домой из школы и обнаружил, что мама ушла. Больше некому было меня заставлять, и я решил бросить школу. Каждый день отец вставал и собирался на работу, я тоже одевался. После его ухода я просто возвращался в постель. Мне было пятнадцать лет. Уход из школы означал отсутствие знаний и навыков, поэтому я пошёл по стопам отца, занялся покраской и декорированием. Вскоре мне стало до безумия скучно, но альтернативы не было. Всё это время я играл. У меня даже не оставалось достаточно денег, чтобы платить отцу за жильё. Мы ссорились, и в конце концов он выгнал меня из дома. Я ночевал на диванах у друзей и постепенно дошёл до ручки. Мне дали муниципальную квартиру, но я не смог её сохранить. Всё, что мне удалось сделать, это взять кредит на мебель и начать процесс уничтожения своей кредитной истории. После десяти недель неуплаты я потерял квартиру. До этого я продал купленные в кредит вещи, чтобы получить деньги на игру. На тот момент я уже один раз приходил в АИ. Не играл шесть месяцев, мне удалось прийти в чувство. Но затем снова появилась жажда игры. Я вернулся в АИ, но затаил обиду на одного из участников программы. Он стучал по столу и бросал обвинения мне в лицо, как будто своей неудачей я подвёл его лично.

Я перестал ходить в АИ, но, что важно, не играл. Я читал «Непроторённую дорогу» и работал волонтёром в румынском приюте. Конечно, я убегал от своих проблем, но иногда, убегая, мы сломя голову бежим в саму жизнь. Я стал взрослеть и брать на себя ответственность, начал строить серьёзные отношения. В какой-то момент на моём жизненном пути появилась Кэтрин — моя жена, с которой я живу почти двадцать пять лет. Я влюбился. Незадолго до знакомства с Кэтрин я оступился. Эта ошибка не привела к мгновенной катастрофе с азартными играми, которые раньше управляли моей жизнью. А когда появилась Кэтрин, передо мной встал вопрос выбора дальнейшего пути. В первый вторник августа 1993 года я вернулся в АИ. Слава Богу, Альберт, который раньше стучал по столу, был на собрании и поприветствовал меня. Я не играл до следующей весны. Но однажды мы с Кэтрин отправились на ярмарку. Я бросал мячи в слоты, где были числа. Они приводили в движение маленькую механическую лошадку, которая бежала по треку. В тот день я сделал ещё несколько глупых ставок. Это не были азартные игры, какими я их знал раньше. Тем не менее это были игры с призами. Я знал, что играл в азартные игры, хотя следующие восемь недель не признавал этого. До сих пор помню стыд, который я испытал в тот вечер, когда должен был получить свой первый золотой значок АИ. Моя игра была совершенно незначительной, но всё-таки я знал, что играл, поэтому не мог принять награду. 1 июня 1994 года стало моей новой датой отсчёта. С этого момента я взял себя в руки и погрузился в программу «Анонимных игроков». В следующем году мы с Кэтрин поженились и купили нашу первую недвижимость.

Дому требовался серьёзный ремонт, так что я был занят несколько лет. В то же время я основал бизнес под названием «Осознанное декорирование» и довольно долго гордился тем, что вкладываю в свою работу сердце и душу. Мы с Кэтрин пытались завести детей, но ничего не получалось. В 1999 году появилась возможность провести год в Сиднее, и мы начали усердно откладывать деньги, чтобы воплотить эту идею в жизнь. К июню 2000 года мы были готовы отправиться в Австралию. Но в тот год, когда мы планировали и копили деньги на поездку, я потерял отца и бабушку, а у матери случился нервный срыв. Возможно, всё это настигло меня, когда я приехал в Сидней. Именно там я впервые испытал тяжёлую паническую атаку. Это едва не привело к нашему возвращению домой, но программа АИ помогла справиться. Я встретил Энди Ди, который первым рассказал мне о необходимости выполнения двенадцати шагов. Раньше для меня это были просто слова в книге. Энди стал моим первым настоящим духовным наставником, даже если он никогда не считал себя таковым.

Через год я и Кэтрин вернулись в Лондон. Мы перерасходовали средства по кредитным картам, чтобы оплатить эту поездку. Друг одолжил нам деньги, чтобы погасить долг, но теперь мы были должны ему. Мы решили продать наш дом и переехать в Ирландию, откуда родом моя семья и где родилась Кэтрин. Пока мы планировали переезд в Ирландию, моя мать покончила с собой. Это был ещё один колоссальный удар. Моя жена была из Северной Ирландии, и хотя к 2002 году проблемы Северной Ирландии подходили к концу, я не был уверен, что хочу там жить. Всё изменилось, когда я приехал на собрание в городок недалеко от границы с Ирландской республикой. Именно там, в Мойре, я познакомился с Джимом Ха. Мне было очень важно продолжать общение с ним. Я встретил своего следующего духовного учителя. Джим, зависимый человек, познакомил меня с «Большой книгой» «Анонимных алкоголиков». Перед переездом в Северную Ирландию мне сообщили, что у меня азооспермия. Никто точно не знает, почему она возникает, но диагноз означает, что мои яички не производят сперму. Отсутствие спермы означало отсутствие детей, по крайней мере, естественным путём. Ещё один серьёзный удар. За два с небольшим года я потерял бабушку, отца и маму, а также узнал, что бесплоден. После выплаты долга другу у нас оставалась значительная сумма денег от продажи дома. Я был готов к новому вызову. Через несколько дней после переезда мы с Кэтрин начали посещать информационные занятия для людей, заинтересованных в усыновлении. Мы оба записались в вечернюю школу, стремясь получить второй уровень образования, но на самом деле мы просто хотели отвлечься от процесса усыновления. Ещё находясь в Австралии, Кэтрин возродила свою любовь к искусству. Ей нужно было пройти продвинутый курс в области искусств, а также получить более элементарные знания. Пролетели два года, и мы с Кэтрин закончили учёбу с отличием. Она также преуспела в своём искусстве. Кроме того, мы начали продвигаться в деле усыновления. Я выполнял шаги с Джимом Ха, который к тому времени стал моим спонсором. Каким облегчением было завершение выполнения четвёртого шага и прохождение пятого вместе с ним! Джим освободил меня.

На втором году обучения мне предложили поступить в университет. Мой наставник предположил, что мои оценки, скорее всего, позволят мне поступить на любой курс, который я выберу. В итоге я подал документы на кафедру английского языка, а также на право и политику. Я колебался между этими дисциплинами, но в конце концов решил изучать право. Какое верное решение! Тем временем Кэтрин приняли в художественную школу для изучения изобразительного и прикладного искусства. Большой Джим неустанно поддерживал меня. Помню, как он навещал меня в университете. Мы пили кофе, он меня очень воодушевлял. А потом совершенно неожиданно он заболел. Сначала выявили заблокированные артерии. Ему установили стенты, и это, похоже, помогло. Но потом он снова попал в больницу. На этот раз обнаружили рак. Вероятно, впервые в жизни я был предан отношениям. Это было похоже на «Вторники с Морри». Я проводил с ним столько времени, сколько мог. В апреле 2006 года в возрасте всего лишь 49 лет Джим ушёл из жизни. Я был потрясён.

Накануне смерти Джим попросил свою жену Эйлин передать мне, чтобы я пришёл. К тому времени я жил в городке за много миль от него. Я сказал Эйлин, что приеду на следующее утро. Но на следующее утро пришло известие о смерти Джима. Я всегда буду сожалеть, что не примчался к нему той ночью. Неловко говорить об этом, но во многих отношениях потеря Джима была для меня большим ударом, чем потеря отца, матери и бабушки вместе взятых. Он любил меня так, как любила только моя жена. Он знал обо мне всё. После его кончины я остался без руля. С головой ушёл в учёбу, чтобы справиться с болью. Вскоре у меня появился новый спонсор. Джон Ти был хорошим человеком, но всё-таки не Джимом. Через некоторое время мы расстались. Наступил 2007 год. Мы с Кэтрин закончили обучение с разницей в три дня. Архиепископ Десмонд Туту, получивший степень почётного доктора, выступал с речью на моей выпускной церемонии. Просто фантастика! В преддверии окончания учебы я вызвался работать консультантом по вопросам социального обеспечения. Теперь, когда я получил необходимые знания, работодатель был счастлив предложить мне работу. К тому времени мы вплотную приблизились к усыновлению. Камнем преткновения являлось то, что у меня не было постоянной работы. Как раз в тот момент бюро консультаций, расположенное неподалёку, предложило мне работу на полный день. Поскольку нашим приоритетом было усыновление, казалось, что всё идёт хорошо. Но затем мой работодатель взялся за новый проект, который значительно расширил мои служебные обязанности. Я всегда чувствовал потребность угождать людям и был перфекционистом, поэтому увеличение рабочей нагрузки стало для меня серьёзной проблемой. Меня и моего менеджера пригласили на ежегодную конференцию нашей организации. Основным докладчиком был государственный служащий, который превозносил достоинства нового партнёрства между правительством и третьим сектором.

Ближе к концу конференции состоялось пленарное заседание, на котором нам предложили задавать вопросы. Я почти всё время молчал, но в конце концов решил спросить, готова ли инфраструктура нашей организации к реализации подобных проектов. Этот вопрос неприятно поразил моего менеджера и исполнительного директора организации. В одночасье я стал персоной нон грата. Менеджер ясно дал понять, что хочет моего увольнения. Это был сокрушительный удар. Хуже всего то, что двое детей — 2-летняя Грейс и 4-летний Роберт — были определены как потенциально подходящие нам кандидаты. Всё зависело от моей работы. Я решил изо всех сил сопротивляться предложенному увольнению. Без спонсора мне не с кем было обсуждать свои проблемы. Я ввязался в полномасштабную войну. В августе 2008 года работодатель всё-таки уволил меня. В том же месяце отменилось усыновление Роберта и Грейс. Мы с женой были просто раздавлены. Возможно, из-за этого внутри меня что-то переключилось. В последующие годы я представлял себя в ожесточённой судебной тяжбе. Эта битва дошла до Высшего суда Северной Ирландии. Несмотря на то, что мне пришлось противостоять сильнейшей команде юристов, я одержал победу и урегулировал спор с выплатой значительной компенсации. Я не только добился успеха в суде, но и получил новую работу в той же организации, хотя и в другом городе. До победы в судебной тяжбе я ввязался в ещё один трудовой спор. Снова высказался по принципиальным вопросам и опять столкнулся с сопротивлением руководства. В этом случае я оказался между молотом и наковальней: менеджмент с одной стороны, консультанты — с другой. Менеджмент снова играл нечестно, и я опять оказался в ужасном положении.

К счастью, в ноябре 2011 года мы взяли на временное воспитание двух мальчиков с перспективой их усыновления. Однако через несколько недель работодатель уволил меня без всяких объяснений. К тому моменту я уже более четырёх лет был вовлечён в судебные баталии. В разгар рецессии и без каких-либо перспектив на рекомендацию от работодателя я чувствовал, что будет трудно найти новую работу. Но наличие постоянной работы было критически важно, если мы собирались перейти от временного воспитания мальчиков к усыновлению. У меня была серьёзная причина бороться. Потеряв работу и нуждаясь в деньгах, я сделал то, что умел лучше всего: вернулся к покраске и декорированию, одновременно занимаясь судебным иском из-за своего увольнения. Именно тогда я познакомился с Кевином. Он проходил лечение, а после выписки начал посещать собрания АИ. Один из участников программы сказал мне, что Кевин в очень плохом состоянии, и я согласился пойти посмотреть, смогу ли чем-то помочь. Кевин говорил монотонным голосом. Вскоре я узнал, что это было вызвано тяжёлой эпилепсией, которая привела к множественным ударам головой. На его лице и руках была заметна крапивница. Позже выяснилось, что крапивница поразила более восьмидесяти процентов его тела. Когда я увидел дом Кевина... К подобному зрелищу невозможно подготовиться. Все двери и стены были покрыты плесенью, а ванная комната напоминала кадр из культового фильма «На игле». Так он жил. Каким-то чудом Кевину удалось сохранить работу. Несмотря на то, что в моей жизни был полный хаос, я воспринял проблемы Кевина близко к сердцу и согласился помочь ему. Обладая опытом в области социального обеспечения, я знал, что Кевин имеет право на пособие по инвалидности. Я помог ему подать заявление и начал красить его дом. Привёл в порядок всё, кроме ужасного унитаза, полагая, что он договорится об этом с социальными службами. Именно тогда судебная тяжба, в которой я участвовал, начала обостряться, и я потерял связь с Кевином. К тому же, он перестал посещать собрания АИ.

К счастью, мы с Кэтрин смогли усыновить наших мальчиков в январе 2013 года. Вскоре после этого мне сообщили, что я проиграл суд, связанный с увольнением. Судьба оказалась неблагосклонной, а на мне теперь лежала ответственность за двоих детей. Ситуация стала невыносимой, и у меня случился краткий, но, тем не менее, разрушительный нервный срыв. В отчаянии я упал на колени и произнёс молитву третьего шага. Вскоре ко мне вернулось самообладание, я снова мог функционировать в обществе. У меня была одна клиентка, которая, как я знал, нуждалась в отделке дома. Я обратился к ней. Она спросила, готов ли я заняться ремонтом её коттеджа, и я ответил согласием. Она сказала, что я могу переехать туда на выходных и взять с собой жену и детей. Так я и сделал. Дом находился в городке Донахади, что в графстве Даун, рядом с францисканским монастырём и всего в пяти минутах ходьбы от прекрасного пляжа на диком побережье Атлантики. Кэтрин оставила меня красить комнату, а сама отправилась на пляж с нашими сыновьями. Когда она вернулась, я красил у окна. Она подошла ко мне сзади, показала на живописное старое здание и дорогу за окном и сказала: «Я могу привыкнуть к этому. Видишь этот дом? Там могла бы быть моя художественная студия и галерея». Мы рассмеялись и больше ничего не сказали. На следующее утро мы отправились на мессу во францисканский монастырь. После её окончания мы пошли к дому, в котором я работал. По пути я посмотрел на здание, которое привлекло внимание Кэтрин, и заметил табличку «Сдаётся в аренду». К тому времени я уже шесть лет был вовлечён в юридические споры, подал ещё одну апелляцию в апелляционный суд. Мне осточертела жизнь, которой я жил. Я жаждал чего-то другого, нового.

Мы навели справки о здании и выяснили, что его можно взять в аренду на четыре года. Я осознал духовное значение всего этого и немедленно связал происходящее с капитуляцией третьего шага, которую я совершил несколько недель назад после нервного срыва. Здание было довольно ветхим, но на втором этаже располагалась небольшая квартирка, где мы могли жить во время ремонта. Позже я мог бы использовать её для отпуска или сдавать в аренду. Кроме того, я знал, что в случае проигрыша в апелляции мне придётся продать дом, чтобы оплатить судебные издержки. Полный обиды и негодования, я решил, что лучше вложу все наличные деньги в это здание, чем потрачу на оплату судебных издержек. Словом, мы переехали. Реконструкция этого здания давала возможность начать всё сначала. Оглядываясь назад, могу сказать: Бог хорошо знал мой характер. Он знал, что я скорее сожгу всё, что у меня есть, чем буду платить по юридическим счетам, которые меня ужасно возмущали. Так родилась галерея «КС» — небольшое кафе и галерея, обслуживающая монастырских паломников и туристов, приехавших на пляж. Это был наш оазис вдали от конфликтов. Через девять месяцев пришло решение апелляционного суда: я проиграл. Проигрыш означал необходимость выплаты колоссального долга. Вместо этого я бросил все деньги на здание. Теперь мне также стало ясно, что судебный иск, в котором я участвовал, был формой азартной игры. Это понимание пришло, когда я читал книгу о рисках, которые следует учитывать, прежде чем предстать перед судом. Там было сказано: «Судебные разбирательства — это форма азартной игры, а азартные игры вызывают серьёзную зависимость». Эти слова поразили меня, словно молния. Всё это время я не уходил из программы АИ, но моё участие свелось к еженедельному посещению собраний. Я был в шорах сильной, коварной, сбивающей с толку зависимости. Кэтрин, которая раньше считала зависимость только моей проблемой, теперь посещала собрания «И-Анон». Бог поместил её на расстояние одного шага от одного из трёх собраний «И-Анон» в северной части Ирландии.

К этому времени дом был продан, наши надежды и мечты были сосредоточены на бизнесе. В один прекрасный день мы нашли живописный дом с садовыми постройками на берегу озера. Дом сдавался в аренду. Вообще-то я присматривался к небольшому домику без канализации. Но на следующий день я посмотрел ещё — и вот он, этот кусочек рая, в котором мы живём уже почти семь лет. Наш бизнес был создан от обиды, поэтому в конечном итоге он потерпел крах. Мы вложили в этот бизнес всё, что имели. Надо мной снова медленно вставала духовная болезнь. Работа в монастыре оставляла много времени для действий, и мне в голову пришла одна идея. Я начал искать другие собрания. Затем наткнулся на «Большую книгу», плёнки Джо и Чарли, а также книгу Чака Си «Новая пара очков».

В сентябре 2015 года мы с Кэтрин посетили шотландскую конференцию АИ и «И-Анона». Там я выпустил из себя много боли. Эмбер, слушавшая моё выступление, предложила мне рассказать о четвёртом шаге, который я начал выполнять с другим участником. К тому моменту я работал с консультантом, который также участвовал в программе из двенадцати шагов. По окончании консультаций я попросил его стать моим спонсором. Потом я попросил его помочь мне с пятым шагом, но он не смог. Что ж, я обратился к другому человеку за содействием в выполнении пятого шага. Он с готовностью согласился и пригласил меня к себе домой в следующий четверг. На тот момент я очень мало знал о нём. Боско предложил мне чашку чая. Ожидая в гостиной, я восхищался чистотой его дома. Когда он вернулся с чаем, я спросил, чем он зарабатывает на жизнь. Он ответил, что, как и я, занимается покраской и декорированием. Любопытно! Я хотел получить новое образование в другой области, а человек, у которого было то, что я хотел — безмятежность и душевное спокойствие — занимался покраской. Большая часть моего негодования и обид выплеснулась за следующие двенадцать недель в доме Боско. Я пришёл к выводу, что многие из причин, по которым я вступал в конфликты, заключались в дефективности моего характера: моей апофении, нетерпимости и так далее. Да, судебный процесс произошёл не только по моей вине, но мне пришлось признать, что и я совершал ошибки. У меня появилось желание пойти к людям, на которых я обижался, и предложить им возмещение ущерба за всё, что я сделал.

Когда бизнес закрылся, я решил вернуться к покраске и декорированию, чтобы сводить концы с концами. Мне нужно было понять, чем я буду заниматься до конца жизни. Я переоборудовал часть хозяйственных построек на арендованном нами участке, чтобы у Кэтрин снова появилась художественная галерея. Вскоре после этого она устроила свою первую экспозицию. В то же время я начал ездить в Лондон, чтобы ремонтировать дом своей тёти. Это был большой проект, которым я занимался несколько недель. У меня выработалась привычка бронировать билеты из аэропорта Дублина за несколько недель вперёд. Когда приходило время лететь, я автоматически садился в свой фургон и направлялся в аэропорт Дублина. Однажды, приехав в аэропорт, я понял, что по какой-то удивительной причине забронировал билет из Белфаста. Ехать туда было уже поздно. Мне ничего не оставалось, как вернуться домой. По дороге захотелось остановиться в Центре Ньюри, где есть часовня, чтобы помолиться. Оттуда было недалеко до города, куда я обычно ездил на собрания, и я решил съездить на могилу своего спонсора. Стоя у могилы Джима, я почувствовал желание навестить Кевина. Сказано — сделано.

За четыре года, прошедших с момента нашей последней встречи, он снова вернулся к своей зависимости. Его дом нуждался в ремонте. Ванная комната выглядела так же, как прежде, лишь добавилась грязь последних четырёх лет. Все остальные помещения вернулись в прежнее состояние. Было невозможно поверить, что человек может так жить. Кевин умолял меня помочь ему вернуть дом в то состояние, в котором он был, когда я оставил его четыре года назад. Пособие по инвалидности, которое я помог ему получить, должно было прийти на следующей неделе. Он сказал, что потратит эти деньги на ремонт. Я согласился помочь ему. В понедельник, приехав к нему домой, я постепенно начал осознавать масштаб работы. Обнаружилась протечка на крыше, и я сказал Кевину, что он, возможно, имеет право требовать ремонта у владельца дома. Я записал видео условий, в которых жил Кевин, чтобы показать его Кэтрин. На следующий день мы стояли в офисе жилищной компании. Я показал их сотруднице видео дома, где жил Кевин. Она пришла в ужас и заявила, что доведение дома до такого состояния является нарушением его жилищного договора. Я заверил её, что всё исправлю, и показал, что уже было сделано. Сказал и о ванной комнате. Она ответила, что может только посоветовать пойти в местную благотворительную организацию и спросить, не смогут ли они чем-то помочь. Поговорив с представителями этой организации, мы узнали, что существует другая благотворительная организация. Она специализируется на работе с людьми с ограниченными возможностями, которые испытывают затруднения в бытовых вопросах. Кевин полностью отвечал всем их требованиям.

Мы вернулись в жилищную компанию, их сотрудница дала нам договор на оказание этих услуг. На следующий день я позвонил в реабилитационный центр, который посетил на прошлой неделе, и спросил их о критериях приёма. Они сказали, что им нужно направление от врача. Я позвонил врачу и записался на приём. Кроме того, я позвонил сестре Кевина. По состоянию здоровья Кевин уже много лет не выходил из дома. Она столько раз пыталась помочь ему, но его зависимость возвращалась. В какой-то момент она сдалась. Тем не менее она любила его. Мы договорились, что если Кевин согласится на реабилитацию, она поговорит с его адвокатом. Кевин жил ради работы, это была его социальная отдушина. Ему было жизненно важно, чтобы временное проживание в реабилитационном центре не поставило под угрозу его работу. В тот же день я поговорил со специальным жилищным инспектором, который пытался помочь Кевину. На следующий день я встретился с его врачом, показал снятое мной видео, и он сразу же написал направление на реабилитацию. В течение двух часов мы сидели в офисе реабилитационного центра и слушали человека, который объяснял нам, что это весьма необычный способ попасть в их учреждение. Тем не менее он был согласен принять Кевина при условии, что тот готов пройти 12-недельную реабилитацию. Кевин согласился. К тому дню, когда Кевин вышел из реабилитационного центра, его дом преобразился: была установлена новая ванна, заменены все двери. Я покрасил и отремонтировал всю квартиру.

Пожалуйста, не думайте, что я буду святым всё время. Это был особый случай. И не потому, что каждое утро Пол просыпается и задаётся вопросом, как жить достойно, по-божески. Признаться, со временем я стал рассматривать такую жизнь по наитию как проклятие. И всё же я стараюсь жить по принципам, изложенным на страницах 62 и 63 «Большой книги». «Вот как это делается и почему. Прежде всего, мы должны были перестать играть роль Бога для самих себя. Это не дало результатов. Затем мы решили, что с этого момента в драме жизни нашим руководителем будет Бог. Он наш господин, мы — исполнители Его воли. Он наш Отец, мы — Его дети. В большинстве своём полезные идеи просты. Этот принцип стал краеугольным камнем новой триумфальной арки, пройдя под которой, мы вышли к свободе. Когда мы искренне приняли эти условия, произошли удивительные вещи. У нас появился новый хозяин. Будучи всемогущим, Он давал нам всё, что нужно, если мы держались рядом с Ним и усердно выполняли Его волю. Опираясь на эту основу, мы стали всё меньше и меньше интересоваться собой, своими скромными планами и замыслами. Всё больше и больше нас интересовало, какой вклад мы можем внести в жизнь людей. Ощутив в себе новые силы, обретя душевное спокойствие, обнаружив, что можем добиться успеха в жизни, и осознав Его присутствие, мы утратили страх перед настоящим и будущим. Мы как будто родились заново.»

Я живу по этим принципам не потому, что мне этого хочется, а потому, что так надо. На самом деле, если бы кто-то спросил меня, чем я живу и зарабатываю на жизнь, я мог бы дать один-единственный ответ: «Я пытаюсь излечиться от болезни пристрастия к азартным играм». Видите ли, не излечившись от этой болезни, я в любом случае останусь ни с чем. Вот почему я прислушиваюсь к своим внезапно появляющимся мыслям и пытаюсь действовать в соответствии с ними. Именно такая внезапная мысль побудила меня предложить провести онлайн-конференцию и однодневную очную конференцию недалеко от Лондона. В результате этого возникла Международная конференция через «Зум» в масштабах, которые никто из нас не мог себе представить. У меня сложились личные отношения с Фрэнком Эс и дизайнером нашего веб-сайта Марком Эм. Оба они признаются, что используют такой же интуитивный компас. Во мне нет ничего особенного. За свой пятьдесят один год я накопил достаточно опыта, чтобы понимать: единственный выбор, который у меня есть, — это вступить в соглашение с Высшей силой, как я Её понимаю. Я знаю, что буду готов действовать, когда возникнет необходимость. Сейчас я работаю над мемуарами под названием «Первоклассный провал». Это отсылка к тому, что у меня были первоклассные, очень высокие оценки. В книге рассказывается о человеке, который большую часть своей жизни терпел колоссальные неудачи, но всё же у него поистине замечательная жизнь. Я не знаю, увидит ли книга свет. Не потому, что я не могу её опубликовать, а потому, что её автор причинил боль многим людям. С другой стороны, она может и многим помочь.

Без сомнения, Бог даст мне понять, желает ли Он появления этой книги. Тем временем я продолжаю совершать правильные поступки, в число которых входит моё сегодняшнее выступление. У меня действительно был духовный опыт, переживания, в том числе одно, произошедшее буквально на днях. С радостью расскажу вам об этом, если кому-нибудь интересно. В финансовом отношении я очень беден. Это неудивительно, потому что каждый раз в прошлом, получая значительные суммы, я тратил их впустую и забывал Бога. Однако, несмотря на всю материальную бедность, Бог и Его щедрость продолжают обеспечивать нас всем необходимым. Как говорится, от добра добра не ищут.

Спасибо, что слушали меня сегодня. Мне будет интересно ответить на ваши вопросы и услышать о вашем собственном духовном опыте. Спасибо, Фрэнк.